Кочанова считается центральной фигурой в организации ответа государства на пандемию. Решила не закрывать предприятия на карантин, считала данные Минздрава по заболеваемости объективными, а экспертов ВОЗ — восхищёнными борьбой с эпидемией.
Была доверенным лицом Лукашенко на выборах 2020 года. Встречалась с представителями оппозиционных инициативных групп, пыталась переубедить их. В день выборов успокаивала людей в огромной очереди на голосование в Лебяжьем. Ездила на переговоры к бастующим сотрудникам БТ. Угрожала чиновникам гражданской войной. Отрицала насилие после выборов, заявляла, что штаб Бабарико предлагал сделку по прекращению протестных акций (штаб опроверг это утверждение). Настаивала на том, чтобы «нарисовать» Лукашенко 80% на выборах.
Рассказывала студентам о фейковом «плане Даллеса», поддерживает так называемое патриотическое воспитание в детских центрах для малышей.
Боготворит Лукашенко, СМИ даже создают подборки цитат Кочановой о нём. Построила коттедж в Дроздах и переписала на дочерей.

В Администрации провела её реформирование, объявив о сокращении штата на 30%. В реальности увольнений было совсем немного, зато у оставшихся госслужащих существенно выросла зарплата. Создавала видимость заботы о гражданах: встречалась с оппозицией по поводу декрета о тунеядцах, извинялась перед могилёвскими ромами после несправедливых задержаний, участвовала в переговорах с объявившими голодовку «матерями 328», и даже извинялась перед Pussy Riot за поспешный запрет на въезд. Лоббировала своих протеже на высоких постах, смещая многих фаворитов Лукашенко.
В Совете министров включилась в работу над декретом о тунеядцах и несмотря на протесты в дальнейшем не отказалась от своей идеи, предложив создать учёт социальной полезности граждан. Увеличила пенсионный возраст, хотя по приходу на должность обещала его не повышать. Оскорбляла хамскими высказываниями работников социальной сферы: молодых тренеров, медиков — даже дважды, учителей.